«Это случилось в конце 1940 – начале 1941 годов, за несколько месяцев до моего рождения, – начал свой рассказ дедушка Сергей. – Наша семья жила в Стальном Граде, готовясь к эвакуации. Дедушка с бабушкой, мама и четверо детей. Отец незадолго до того ушёл на фронт и сражался где-то под Москвой. Писем от него не было, и мама безутешно тревожилась. В конце ноября нам принесли похоронку, в которой говорилось о его гибели и месте захоронения. Мама плакала, её утешали, хотя боль утраты была нестерпима: погиб любящий отец, муж и зять. Но жить нужно было дальше, несмотря ни на что…
Однажды, когда мама была одна дома и готовила еду на кухне, она мельком взглянула в зеркало и, отвётив глаза, внезапно побледнела от ужаса: на заднем плане она увидела моего отца! Снова взглянула – но его уже не было. Думая, что ей померещилось, она вдруг почувствовала, как кто-то лёгко пригладил ей волосы. От страха она выбежала из квартиры и просидела у соседки до возвращения бабушки, дедушки и детей. Рассказывала соседке о появлении призрака, а та тихо ответила: «Он пришёл, чтобы попрощаться. Ещё ведь сорок дней не прошло – может, вернётся». Бабушка и дедушка утверждали, что всё ей мерещится.
Вскоре мама узнала, что у неё будет ещё один ребёнок – то есть я. И той же ночью ей приснился отец. Вместе они гуляли, ей было радостно и легко. «Если родится мальчик, назови его Сергеем, – говорил отец. – Жаль, что я не увижу его…» – спрашивала мама, словно забыв, что это сон, – «Почему не смогу? Разве мы не будем вместе?» Отец молча обнимал её, не отвечая. А утром, проснувшись, она плакала. Бабушка звала её успокоиться, думая о будущем малыше.
Мама боялась новых видений отца, хотя в глубине души так хотела его видеть. Однажды ночью она услышала тихий голос, звавший её. Это был голос моего отца! В ужасе она завернулась в одеяло, и через некоторое время почувствовала тяжёлую руку, опустившуюся на её плечо. Она была уверена, что это он. Со временем, пролежав в оцепенении, она почувствовала, что призрак ушёл. В этот момент мой младший брат Валерка заплакал, и мама поднялась, чтобы утешить его, напевая колыбельную. Но и дальше по ночам ей снились сны, и слышались странные шорохи – ей казалось, что кто-то тихо хозяйничает на кухне, когда все спят.
Прошло уже более сорока дней с тех пор, как принесли похоронку, но призрак всё давал о себе знать, хоть и не так явно. Мама успокоилась, особенно когда последующие события заставили нас сомневаться в гибели отца. Одна знакомая бабушки посоветовала перечитать текст похоронки. Дедушка, пересмотрев написанное, обнаружил, что место гибели не то – там маловероятно мог находиться мой отец в то время, а, видимо, речь шла о полном тезке.
Весной мама поехала в тот посёлок, где, как говорили, был похоронен отец. Местные жители утверждали, что погибший боец был совсем молод, что явно не соответствует образу моего отца. Мама вскоре вернулась домой.
И вот, в один июньский день 1942 года, мама возвращалась с рынка, когда навстречу ей из дома выбежала моя сестрёнка Галя, радостно воскликнув: «Папа вернулся!» Мама пыталась сохранять самообладание – волноваться не следовало, ведь я уже начинал толкаться в животе. Дома она увидела отца, живого и здорового, который долго обнимал близких. Все радовались его возвращению, и он рассказывал о боях, в которых участвовал. Когда мама упомянула о призрачном появлении и снах, он лишь тихо ответил: «Это всё от нервов. Ты убедила себя, что я погиб, и поэтому твоя душа создала призрака, чтобы хоть иногда видеть меня».
Вскоре отец увёз семью в Казахстан, а сам вернулся в Стальной Град и прошёл через всю битву. Так я и появился на свет в новом городе, где провёл своё раннее детство.
После войны отец деда Сергея, Николай Ростиславович, прожил ещё почти тридцать лет, оставив нам память о тех странных и необъяснимых встречах, когда граница между жизнью и смертью казалась зыбкой, а любовь и надежда побеждали даже самый жёсткий удел судьбы.